08.10.2015 в 04:23
Неси
принёс«Обнаглел», — решает Яхаба про себя и смотрит на Кётани. Тот научился улыбаться — опасно и криво, но Яхабе всё равно нравится.
«Сведу», — сказал Кётани перед этим, и у Яхабы прямо оборвалось сердце.
Он как раз оборачивался от стайки девушек из то ли средней, то ли старшей школы (какая, в сущности, разница), смущённо спрашивавших, как им пройти к торговому центру. Яхабе охотно рассказал и ещё пожелал удачи: настроение у него сегодня было потрясающим.
Ещё бы: Кётани согласился погулять! Погулять с ним! До этого они чуть ли не стыдливо прятались по разным уголкам, обменивались смс-ками, где лучше встретиться, переговаривались — в отношении сто к одному (Яхаба, конечно, ведёт) — как какие-нибудь шпионы на тренировках, а теперь пошли гулять, и Кётани вдруг выдаёт такую штуку. Яхаба чувствует, как недовольно, непроизвольно надувается, но Кётани заканчивает:
— Будешь с кем-нибудь так ворковать — обязательно сведу.
И Яхабе хочется его обнимать и трогать — тут и там; и желательно — долго. Но он знает, что если хотя бы попробует что-то такое (да ещё и на людях), он останется как минимум с синяком под глазом, как максимум — с отбитыми почками. Почки Яхабе дороги не меньше татуировки, поэтому он поднимает ладони, клятвенно обещает:
— Никаких воркований.
Кётани хмурится, но всё-таки продолжает путь. Яхабе поспевает за ним, и воркования всё же случаются — щекотные, приятные — у него в груди.
URL комментарияпринёс«Обнаглел», — решает Яхаба про себя и смотрит на Кётани. Тот научился улыбаться — опасно и криво, но Яхабе всё равно нравится.
«Сведу», — сказал Кётани перед этим, и у Яхабы прямо оборвалось сердце.
Он как раз оборачивался от стайки девушек из то ли средней, то ли старшей школы (какая, в сущности, разница), смущённо спрашивавших, как им пройти к торговому центру. Яхабе охотно рассказал и ещё пожелал удачи: настроение у него сегодня было потрясающим.
Ещё бы: Кётани согласился погулять! Погулять с ним! До этого они чуть ли не стыдливо прятались по разным уголкам, обменивались смс-ками, где лучше встретиться, переговаривались — в отношении сто к одному (Яхаба, конечно, ведёт) — как какие-нибудь шпионы на тренировках, а теперь пошли гулять, и Кётани вдруг выдаёт такую штуку. Яхаба чувствует, как недовольно, непроизвольно надувается, но Кётани заканчивает:
— Будешь с кем-нибудь так ворковать — обязательно сведу.
И Яхабе хочется его обнимать и трогать — тут и там; и желательно — долго. Но он знает, что если хотя бы попробует что-то такое (да ещё и на людях), он останется как минимум с синяком под глазом, как максимум — с отбитыми почками. Почки Яхабе дороги не меньше татуировки, поэтому он поднимает ладони, клятвенно обещает:
— Никаких воркований.
Кётани хмурится, но всё-таки продолжает путь. Яхабе поспевает за ним, и воркования всё же случаются — щекотные, приятные — у него в груди.