Псто любви к Есенину — просто так.

Школа подарила мне нелюбовь к русской классической прозе, которую я из себя потихоньку вытравливаю, и огромную любовь к русской поэзии, в частности, к Есенину.
Мы проходили его в девятом, что ли, классе, и в основном это были стихи о природе и России. А я, по счастливой случайности, любившая на уроках литературы забиться в сборники поэзии, стоявшие у нас в шкафах, знала, что Есенин — это далеко не только крестьянский поэт.
Это ещё и какая-то изумительная пронзительность в каждой строчке, больная любовь к жизни из разряда "я люблю тебя, слышишь, жизнь — что ж ты делаешь, сволочь, со мною", это нежность, это парадоксальная светлая безысходность, это глаза на мокром месте, потому что Есенин вот такой, какой он есть.
В русской поэзии не только Есенин умел лезть в душу, конечно. Рождественский, Цветаева, Ахматова, местами Апухтин, Гумилёв в своей увлечённости, Мережковский в своей непроходимой безнадёге, — все они хорошо проходятся по чувствам. Хорошо, да не так.
Ближе к Есенину, как мне кажется и как это ни странно, разве что Маяковский в его не омрачённых Советами стихах со своей громкой, неловкой искренностью. Но только Есенин умел вот так — просто, ненавязчиво, описывая свою боль, свою любовь, своё сожаление и собаку с коровой — вытаскивать душу холодными щипцами, вывешивать на мороз, а тебе уже всё равно не холодно, тебе жарко, и особенно печёт под веками, потому что стокгольмский синдром он такой и есть.
И самое печальное, ребят, вот в чём:

И мне - чем сгнивать на ветках -
Уж лучше сгореть на ветру.

И вот так оно и было. И не важно, почему сложилось всё так, а не иначе, и кто был виноват, и был ли мальчик, но когда я думаю о том, сколько ещё Есенин мог подарить миру себя и не подарил — мне становится грустно.
Потому что Есенин это обнимашки в холодных комнатах, ночёвки в ванне под семью одеялами, тележки с книгами, русый буйный волос, синие глаза, трогательная детскость, подкупающая и влюбляющая. Это Есенин. Есе-енин. Несжатая рожь посреди золотой осени. Жеребёнок, бегущий вслед за стальным конём.
Моя неисчерпаемая нежность.