Я внезапно посмотрела аниме. Внезапно — потому что я не очень-то часто смотрю аниме, мне на него жалко времени, я предпочитаю заниматься всякой хуйнёй.
Так вот, аниме — "Эхо террора". Обрыдалась вся как сучка, проходила весь вечер в тоске и печали, даже нарисовала летающую голову Двенадцатого, но гештальт не закрылся.
Поэтому вот, пусть тут будет драбблик во имя драмы, авось немного попустит.
читать на свой страх и риск (да кто вообще это будет читать здесь?)
Вчера не проснулся Третий.
Молчун, низкорослый самый,
он только смотрел волчонком,
делился с подушкой: "Мама..."
Двенадцатый и остальные сгрудились над испуганным Седьмым, вчитываясь в строчки на маленьком клочке бумаги. Первой пошевелилась Пятая.
— Нам бумага не для этого даётся! — зло прошипела она и схватила бумажку, комкая её в маленьком кулачке. Глаза у неё влажно блестели, или это только казалось в плохо освещённой комнате.
Двенадцатый был с ней согласен. Если их с этим застукают, не поздоровится всем.
Девятый держался в стороне. Он перебирал в руках головоломку и даже не оглядывался, но Двенадцатый знал, что потом, тайком, он всё равно попросит ему всё пересказать. А если и не попросит, Двенадцатый в любом случае ему расскажет.
Утренняя череда странных тестов кончилась совсем недавно, и они занимались кто чем до обеда. Потом их ждали более сложные, бесконечные испытания, и думать о них было страшно. Тесты не приносили им боли, больно бывало по ночам, когда окружала тишина и где-то начинал всхлипывать кто-то из них. Плакать было нельзя, это знал каждый, и не потому, что запрещали, а просто так. Они решили это сами, не сговариваясь. Поэтому наутро никто не признавался в своей слабости.
Двенадцатый не чувствовал вкуса еды ни во время обеда, ни после. Она не была резиновой или постной, её как будто вовсе не было, но да самого ужина есть не хотелось, и это, наверное, было главным.
Строчки, написанные Седьмым, крутились у него в голове до самой ночи. Третий действительно много молчал и постоянно держался за Седьмым. Его, маленького и щуплого, было почти не видно за крупным товарищем. Скорее всего, они дружили.
Двенадцатый покосился на лежащего рядом Девятого и не смог удержаться, в полумраке нашёл его ладонь и крепко сжал в своей. Девятый вздрогнул, но руку отнимать не стал.
В стёкла под самым потолком ярко светила луна, где-то справа кто-то опять начал всхлипывать, возможно, даже Седьмой. У Двенадцатого тоже защипало в носу, но настоящие слёзы к нему почему-то так и не пришли. Девятый мелко дрожал — наверное, ему было холодно. И правда, зима ведь скоро; об этом Двенадцатый вспомнил, уже засыпая.
Вчера не проснулся Третий...
Двенадцатый ещё успел подумать прежде, чем окончательно уснуть, что Третьему повезло.
@темы:
пишу,
смотрю,
всё хорошо, прекрасная маркиза